За последние годы весь мир наводнили перемены, переворачивающие с ног на голову привычный и размеренный ритм жизни. Каждый художник выбирает свою стратегию реагирования и интонацию высказывания в ответ на происходящее. Интонация Сергея Овсейкина кажется в этом смысле предельно честной: ключевой тег — эмоция — оказывается здесь вынесен в название выставки, недвусмысленно сообщая нам о том клее, который соединяет воедино разрозненные части жизни художника — и его проекта. Вглядываясь в работы, как будто можно выделить одну доминирующую эмоцию — это тревога. Она слышится в обрывках фраз и в вырванных из контекста словах, проглядывает в абсурдно собранных друг с другом образах дельфинов, затягивающихся сигареткой, или мышат, подбрасывающих человека в воздух. Тревога — это предельно честная эмоция, которая выдает нам всю нашу подноготную, как бы мы ни стремились спрятаться от самих себя за успокаивающими или обнадеживающими картинками.
При этом, может возникнуть ощущение, что работы в экспозиции — очень, даже слишком разные, и в этом тоже много авторской честности. Этот проект — результирующая попыток ухватить текущий момент, справиться с ним, осознать его. На мир, калейдоскопически разбитый на множество противоречивых контекстов, языков и сообщений, сложно реагировать цельным и недвусмысленным высказыванием. Художественному языку ничего не остается, как быть таким же рваным и нестройным, как и окружающая его реальность: художник ничего не придумывает — он крадет из мира. Поэтому к тревоге здесь прибавляется множество других эмоций, поэтому невозможно угадать, что будет на следующей работе, исходя из предыдущей, и поэтому главное здесь — не возможный вывод, а само по себе движение внутри разрозненных потоков чувств, ощущений, мыслей и образов. В центре экспозиции стоит лавка, выкрашенная в цвета неба — возможно, как призыв остановиться, присесть и посмотреть наверх — туда, где, к счастью или к сожалению, все изменяется чуть медленнее.
